Стоял вечер субботы.
Мой приятель Колька вышел из магазина, нежно прижимая к груди бутылку пива для себя - и газировки для меня.
Погода располагала к пиву. А пиво располагало к откровенности, вызывая кратковременное расширение сосудов и круга друзей.
– Ты ненормальная, – сказал он, критически оглядывая мою тушку.
– Кто сказал? – удивилась я.
– Все, – Колька был щедр.
– Кто это – все? – строго спросила я.
– Все – это все, – подумав, ответил он. – Ты знаешь, что про тебя говорят мужики?
– Что? – кокетливо поинтересовалась я.
– Что у тебя полный отвал башки, – Колька и с чувством приложился к Миллеру и печально повторил: – Только не обижайся.
– Ёкарные карапузики! – сокрушённо сказала я. – Меня раскусили. А ведь я так тщательно маскировалась...
Я откачала от груди штангу весом ещё на пять кило больше.
Эксперимент на выживание шёл своим чередом. А я и Колька шли по направлению к Можайскому шоссе.
– Только не обижайся, – твердил Колька, как заведённый, прилипнув к бутылке с пивом.
– Ты обалдел? – ошарашено спросила я. – На что тут обижаться?
Я действительно не видела, на что тут обижаться – тем более что это была сущая правда. Полагаю, обидеться следовало как раз таки при обратном раскладе: если бы я получила свою оценку в виде покровительственного "Ты-Как-Все".
Однако эксперимент продолжался – он назвался "лётчик Мересьев снова будет за штурвалом истребителя", – и мой мозг вынесла горячая волна феминистско-анаболической агрессии.
– Понятно, что я не укладываюсь в твой стереотип женщины, – съязвила я.
– Да мне всё равно, – Колька был миролюбив и не настроен на словесную перепалку. – Я же сказал, не обижайся.
– Ты не сказал, а заладил, как попугай, – грубо отрезала я. – Я просто рассказываю тебе, ЧТО именно мне надоело.
– И что же? – равнодушно спросил он и выкинул пустую бутылку в кусты.
Подходил мой автобус. Я безучастно развернулась к нему кормой и демонстративно закурила, зажимая Кольку в угол, то бишь, в свободное пространство за ларьком, от которого за версту несло жареными курами.
– Честно – страшно надоело каждый раз, приходя в новый коллектив, разрушать миф о том, что женщина – это всего только тупая блондинка с мозгами размером с грецкий орех, живущая в каком-то своём тупом мире, – Кольке потребовалась пара минут, чтоб переварить информацию.
Чёрт подери, мне действительно это надоело. Я тридцать три года боролась за то, чтобы быть собой. В итоге вышло так, что для мужчин я была "человеком без башки" сначала, а для женщин – потом. Кроме того, в итоге и те и другие выясняли, что человек без башки – это не так уж и плохо.
Мы постояли, выкурили ещё по паре сигарет, и поговорили про что-то ещё. Прошло пятнадцать минут. А, может быть, двадцать.
– Напишу про тебя в интернете, – мстительно сказала я. – Про твои закоснелые взгляды первобытного человека.
– Да уж. Зато есть куча вещей, о чём с тобой можно поговорить, – Колька явно пропустил мимо ушей мой пассаж про интернет.
Зато я не пропустила мимо ушей – и мимо мозгов – этот озвученный им парадокс мужского восприятия.
– А мне жутко надоело... – начал он и пропищал: – "Ой, а какой у тебя телефон? Ой, а почему не последняя модель? Ой, а какая у тебя машина? Ой, а почему она старая?"
Мимо по Можайскому шоссе тёк поток машин – и старых, и не очень. Ещё тёк асфальт, всё ещё плавясь под солнцем, – как, впрочем, и наши мозги. А сами мы, за неимением последней модели "Мерседеса", текли на автобус.
– И мне жутко это надоело, – в тон ему честно сказала я.
Меня на самом деле ужасно достало, что надо что-то и кому-то доказывать не только из-за парадоксов мужского восприятия. А ещё и из-за того, что эти парадоксы появились совсем не на пустом месте. Мне обидно за вас, девчонки...
30.07.2008
